Неточные совпадения
Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом
немым и глухим полна была для него эта пышная
картина…
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную
картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной,
немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Он помнит, как, после музыки, она всю дрожь наслаждения сосредоточивала в горячем поцелуе ему. Помнит, как она толковала ему
картины: кто этот старик с лирой, которого,
немея, слушает гордый царь, боясь пошевелиться, — кто эта женщина, которую кладут на плаху.
Природа мерещится при взгляде на эту
картину в виде какого-то огромного, неумолимого и
немого зверя, или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно, — в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное существо — такое существо, которое одно стоило всей природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то, может быть, единственно для одного только появления этого существа!
Беседа текла, росла, охватывая черную жизнь со всех сторон, мать углублялась в свои воспоминания и, извлекая из сумрака прошлого каждодневные обиды, создавала тяжелую
картину немого ужаса, в котором утонула ее молодость. Наконец она сказала...
Над их вершинами крутыми,
На скате каменных стремнин,
Питаюсь чувствами
немымиИ чудной прелестью
картинПрироды дикой и угрюмой...
Много разных
картин показали мне эти окна: видел я, как люди молятся, целуются, дерутся, играют в карты, озабоченно и беззвучно беседуют, — предо мною, точно в панораме за копейку, тянулась
немая, рыбья жизнь.
Присутствующие, все, сколько их ни было за столом,
онемели от внимания и не отрывали глаз от некогда бывших друзей. Дамы, которые до того времени были заняты довольно интересным разговором, о том, каким образом делаются каплуны, вдруг прервали разговор. Все стихло! Это была
картина, достойная кисти великого художника!
Из статей, вовсе не подписанных, замечательнее других: «Повествование мнимого глухого и
немого», «
Картины моей родни» и «Моя записная книжка», в прозе; о них много говорится ниже.
Все это составляло фантастическую
картину немого и холодного ужаса.
Между тем
картина не могла оставаться
немою, — и граф был, очевидно, того же самого мнения.
Перо
немеет, рука отказывается описывать, а уму тяжело становится воспроизводить
картину, этого, к счастью, в русских семьях исключительного домашнего очага Салтыковых, очага, достойного, впрочем, такой женщины, какою была Дарья Николаевна Салтыкова или, попросту, Салтычиха.
Войдя в горницу, Антиповна застала свою питомицу сидевшею на лавке с лицом, закрытым руками. Старуха остановилась у притолоки и с
немым ужасом созерцала эту
картину.
Сидя в темном углу конторы, Николай Герасимович с
немым ужасом глядел на эту тягостную
картину, ожидая своей очереди.
В то время, когда Нефора рассуждала таким образом, глядя в открытое окно на
картину, которая застилалась от нее ее влюбленною мечтой, возвратился Зенон; он сказал ей, что мул и
немой проводник им уже отправлены домой, а самой Нефоре Зенон предложил сесть за стол и подкрепить себя пищей и прохладным напитком из воды и вина.